Андрей Монастырский. "ЯВЛЕНИЕ ПАНИТКОВА НАРОДУ"

Сначала предполагалось делать в ботаническом саду нечто вроде римейка акции
С. Ромашко "Взаимодействие" 1980 года, но там было слишком много каких-то бумаг, старых схем, инструкций, вообще семантической и фактурной "паутины".
И вдруг в подземном переходе южного выхода станции метро ВДНХ (где я снимал торговые ларьки для акции "Ларьки") в одном из этих ларьков мне бросилась в глаза икона Спаса нерукотворного, богато украшенная искусственными камнями, особенно привлекательно и странно в витринной подсветке сияли красные большие рубиноподобные камни, укрепленные в нимбе вокруг головы. Собственно, этот красноватый световой отблеск от камней меня и притянул к этой иконе как знак "прелести", хорошо знакомый мне по "каширским" приключениям 1982 года. В этой иконе замечательно демонстрировался гипноз "внешнего", блистаний "одежды", украшательская пышность полностью подминала под себя всякое "внутреннее" содержание. Но этот эффект возникал только при определенном освещении - тогда камни лучились красноватым светом, создавая гипнотическое впечатление "прелести" (от старославянского "лесть" - ложь, обман). Увидев эту икону и исходящий от нее (во мне самом, естественно) "свет прелести", у меня тут же возник план акции на ВДНХ с этой иконой на дереве, с освещающим ее фонарем и Панитковым как адресатом вручения иконы (линия Паниткова как автора и в то же время действующего лица некоторых акций, и как коллекционера икон).

В тот же день, зайдя в вестибюль музея космонавтики "под ракетой", там же, в районе вднх, где в подземном переходе я обнаружил икону, в ларьке музея с сувенирами я увидел металлические круглые коробочки с крышками (типа пудрениц), на которых как-то удачно, крупно и броско был нарисован первый искусственный спутник земли, а когда открываешь эти "пудреницы" внутри оказываются два зеркала, снизу и сверху, одно обычное, другое увеличительное. Они продавались удивительно дешево - по 150 рублей за штуку (икона стоила значительно дороже - 4000 рублей). Сразу возникла мысль купить штук 10 этих зеркал и раздать их зрителям акции после вручения Паниткову иконы. И икона, и эти зеркала со спутником хорошо взаимодействовали друг с другом на уровне "внешнего космоса", на уровне пышности и дешевости потребительской "приманки", роскошной и броской "сувенирности" фактуры и там, и там.

Впрочем, с иконой все обстоит не так просто, в ней есть не только уровень "прелести" (который на самом деле есть свойство и возможность исключительно нашего сознания, а не свойство предмета, хотя предмет может быть так устроен, "направлен", что с его помощью сознание легко впадает в состояние прелести как от какого-нибудь наркотического вещества). Эта икона при определенном освещении и контексте может быть и отличным эстетическим штиммунгом для пространственно-временного созерцания.

Погодные обстоятельства акции сложились не в нашу пользу с точки зрения комфорта: дул сильный, холодный ветер, икону на дереве раскачивало и ее пришлось привязать ниткой к гвоздику. Во время несложного монтажа иконы и фонаря сверху с дерева упала совсем рядом с нами большая и тяжелая засохшая ветка, ее сбросил сильный порыв ветра. Вообще атмосфера создалась беспокойная - недалеко от места проведения акции (этот аттракцион был в поле видимости) ревели на разные голоса куклы динозавров, сделанные в полный рост, экспрессионизма добавляли большие, корявые деревья (с одного из которых и упала чуть ли не на наши головы ветка), и вздыбленные плиты крошечной аллеи-тропинки между ними, на которой минут через 20 после прихода на место действия зрителей появился Панитков.

(Эта беспокойно-вздыбленная атмосфера акции аукнулась мне потом в ночном сне-кошмаре, типичном сне-"прелести" - видимо, таким образом реализовался для меня этот аспект иконы, - в котором я вхожу в квартиру на Цандера с отсутствующей входной дверью, и в одной из комнат (в ванной?) на высокой постели типа одра или даже гроба я вижу оживший (только глазами) труп своей матери в ледяных перьях, глаза ее живы, но все тело заковано в кокон непрозрачного, белого перистого льда, и какие-то еще детали "нежизни", кошмара ледяного ада там присутствовали, явно попавшие в этот сон-"прелесть" с пышного оклада акционной иконы: бусы искусственного жемчуга на груди изображения Христа (которые и трансформировались в эти ледяные перья вокруг тела трупа матери) и т.п.).

Появление Паниткова после его двадцатиминутного ожидания (зрители не знали, что должен был появиться именно Панитков) в моем интерпретационном пространстве было скорее не "Появлением" из полосы неразличения жизни и искусства в стиле ранних акций КД, а "Явлением" - вроде "Явления Христа народу" на картине Иванова - из "картинности" (прежде всего икона создавала этот контекст). Это происходило не на уровне событийности, реальности, где есть жизнь, обыденность с одной стороны и искусство, специальность, выделенность - с другой, то есть не в "мире", а в "картине мира", в каковую превратился мир с моим личным возрастом и возрастом КД. Его фигура появилась не на целине снежного поля, или среди борозд вспаханного поля, где еще нет протоптанных троп (как это было в ранних акциях, в том числе и в его акции "Глядя на водопад" - хотя он там тоже "рисовал картину" ногами на снегу и перемещением своего тела по полю и потом подошел к зрителям, как бы выйдя "из картины"), а на узкой тропинке, узком пути, созданном временем, годами и личной судьбы, и акций КД. С одной стороны, здесь видятся "тесные врата и узкий путь", ведущие в "жизнь вечную" (из 14 стиха Нагорной проповеди), с другой стороны все это конфликтует с роскошью "внешнего", представленного на нашей иконе, врученной Паниткову. Ведь именно отказ от всякой роскоши и создает эти "тесные врата и узкий путь". Этот семантический конфликт тоже был причиной некоей умозрительной "вздыбленности" акции наряду с внешними обстоятельствами - погоды и т.д..

Получив икону, Панитков засунул ее себе за пазуху. То есть известное выражение "Как у Христа за пазухой" незапланированно (это чистая импровизация Николая) инверсирует в жесте Паниткова, когда он засовывает себе за пазуху икону Христа.

В этом жесте происходит "выход из Текста", перевод стрелок с узкого пути "картины мира" на широкое поле просто мира, по природе своей коанического, ускользающего от определений.

 

А. Монастырский

30.3.2014.