72.   ЗАПУСК  ВОЗДУШНОГО  ЗМЕЯ 
В  ПРОРЕ

С.Х.: Запускание змея можно рассматривать как легкое спортивное занятие отдыхающих на берегу моря. Или это действие на фоне романтического рюгенского пейзажа приобретает особый оттенок? Причем фон этот- с учетом понятия «Хаймат» (Родина)- усугубляется архитектурным ансамблем курорта КДФ («сила через радость»)- гигантскими реликтами нацистского «Дома отдыха» под названием Прора.

 

А.М.: Естественно, эта акция носит очевидно «сдвинутый», почти онейроидный характер из-за того места, где она произошла. Депрессивная архитектура «землескрёбов» Проры- свое рода «Анти-Нью Йорка», эти лежащие на боку серые многоножки настолько впечатляют сами по себе в эстетическом смысле, что какое либо действие на их фоне кажется ненужным- ведь и так есть что посмотреть. В таком месте, как Прора, месте нереализованных ритуалов, любое действие невольно становится ритуальным. И уж конечно это относится к запусканию змея в том самом месте комплекса, где предполагалось проводить массовые ритуальные собрания, в его центральной части. Онейроидность же состоит в том, что акт запускания змея я чувствовал как вынужденное действие, плохо контролируемое или полностью неконтролируемое как это бывает в сновидениях. Для меня лично не возникало никакого взгляда «со стороны», я действовал как механизм, точнее- его часть. Видимо, поэтому и получил «шизофреническую» травму на пальцах от вращающегося барабана с леской, к которой был привязан змей.

 

С.Х.: Я хочу добавить некоторые детали к описанию места действия. На мой взгляд, архитектуру Проры нельзя оценить однозначно, что и дает возможность отстранения- или в туристическом смысле или в историческом. ты верно говоришь о депрессивном минимализме, который создается тотальностью конструкции, закрытыми фасадами почти пятикилометровой длины вдоль моря, без цветовых нюансов и архитектурных разнообразностей- я имею в виду тупые повторы без ритмических вариаций, которые особенно подчеркиваются в контрасте к разнообразным и подвижным формам волн на море и ритмическим чередованием деревьев вдоль аллеи, когда проезжаешь мимо на машине. Все это так. Но функциональный стиль Баухауза здесь все-таки присутствует. Комплекс задуман так, чтобы все окошки отдыхающих- 20 000 человек- выходили на море. Кроме того, в проекте были задуманы различные веранды, кафетерии и т.п. как архитектурные детали и орнамент. То есть в проекте какое-то разнообразие предполагалось, но это не было реализовано из-за войны. Важно, что в центральной части запланированный огромный неоклассицистический холл тоже не был реализован. И нам остался пустой центр для действия.

 

А.М.: Я и говорю про то, что действие- запуск змея- производилось в пустом сакральном центре. Ведь в этом холле предполагались массовые собрания идеологического характера. Никаких запусков воздушных змеев там не предполагалось. Всякая акция прежде всего соотносится с местом ее проведения и даже наверняка как-то детерминируется им. Акционера притягивает какое-то место как живописца притягивает холст, но если живописец работает красками и кистью, т.е. у него довольно небольшой выбор, то акционер в инструментальном смысле- на первый взгляд- совершенно свободен. Казалось бы, он может использовать все, что угодно. Однако я не уверен, что это так на самом деле. Здесь работает какой-то архаический механизм, который «подбирает» определенный инструментарий для акции и потом «приводит» акционера в то место, где этот инструментарий используется. Поэтому довольно трудно отличить акционную деятельность от ритуальной или магической, хотя эстетическая автономия здесь, конечно, есть.

 

С.Х.: Здесь, в этом месте, играет свою роль и амбивалентное напряжение между массовостью и элитарностью. Ведь Прора была задумана как образец массовых курортов- «отдых доступен для всех». Эту традицию можно проследить до наших дней. Реально же Прора долгие годы была закрытой зоной. Вокруг этого места возникло много слухов и легенд. После войны здесь была красная армия, пытались взрывать какие-то части ансамбля, думая, что это место как-то связано с ракетостроением в Пенемюнде (вероятно, им и в голову не могло прийти, что это сооружение- курорт). По другим слухам предполагалось, что там порт для подводных лодок, какое-то подводное метро для перемещения отдыхающих из жилых комплексов в праздничный зал. Что якобы существует точная копия этого комплекса в Аргентине. Во времена ГДР в этом «курорте» располагались казармы. После объединения западные военные перевоспитывали там восточных. И только в прошлом году это место стало общедоступным. Можно сказать, что запуск воздушного змея произошел в момент «разгерметизации» этого места.

 

А.М.: Это верно, я все время попадаю в ситуацию «разгерметизации». Надо сказать, что это довольно инфантильная черта характера или, точнее, судьбы, связанная с синдромом кладоискательства, разгадывания загадок, каких-то тайн и т.п. С детства помню за собой такого рода склонности. Видимо, эта черта во мне законсервировалась и в случае со змеем полностью обнажилась. Ведь запускание воздушного змея считается детским занятием. И эти ссадины на пальцах тоже напоминают о каких-то детских травмах во время игр- нашел старую гранату там, в земле, она взорвалась и т.п. Так что Прора, в сущности, оказалась очередной площадкой для игр.

 

С.Х.: Значит, игра в акцию. А слово «акционер», которое ты употребил, имеет двойное значение. Можно сказать, что мы не только провели акцию, но и вложили акцию в комплекс Проры. Сейчас обсуждается, что с этими реликтами делать- уничтожить или найти какую-то возможность применения. Для меня самое интересное предложение- разнообразное использование частей комплекса, чтобы снять тоталитарный характер этих лежащих каменных гигантов. Раздать, например, разным предприятиям и учреждениям типа детских садов, санатория, гостиниц, книжных магазинов, спортивных центров, фирмам и т.п. Мы же использовали это пространство для запуска воздушного змея.

 

Рюген

15. 3. 1994 г.

С. Хэнсген, А. Монастырский.