Рассказ Н. Козлова об акциях

«Место действия» и «Щведагон к акции Место действия».

Когда я вспоминаю о «Месте действия», то не могу восстановить в памяти суть сценария, а помню только отдельные подробности, причем был я на двух представлениях, одно из которых было первым и настоящим, а второе было устроено для родных и близких участников, а также для отставших.
Была моя первая встреча с Марией Константиновой, когда они с Верой Митурич в вагоне обсуждали скукоженные башмачки В. И. Ленина в музее его имени, а я в этот момент обратил их внимание на мужичка, который за окном электрички делал неприличное, но заметить они ничего не успели.
Вообще, каждому из приглашенных предлагалось полежать некоторое время в яме под сиреневым транспарантом, и, помню, как Илья Кабаков, когда закончилось его время, выскочил из ямы с громким криком: «Получил впечатление и ишиас!».
Прежде, чем отправиться в путь, я брал с собой в электричку книгу, чтобы скоротать время. В тот раз я взял книжку Г. Уэллса «Россия во мгле». Потом мне показалось, что лежащим в яме скучно, и я передавал им эту книгу для развлечения. Таким мне и запомнился Володя Мироненко - лежащим в яме под сиреневым транспарантом с книжкой «Россия во мгле» в руках. Еще я припоминаю того же Володю, когда уже после окончания действия, оставшиеся на поле люди развели для обогрева костер, и он, подойдя к кострищу, бросил туда ничтожный прутик и произнес: «Вот мой скромный вклад».
Еще вспоминается Коля Панитков с пышными усами, которые ему очень шли.
Вообще, атмосфера легкой прогулки, пикника - сохранялась во все время первых акций «Коллективных действий». Потом она постепенно ушла, уступив место «работе». Мне очень жаль того времени.

 

***

Ранней весной 1999 года мы собрались на том же поле недалеко от местечка Лобня, чтобы отметить юбилей акции «Место действия». Как мне сказал потом Андрей Монастырский, я оказался единственным из собравшихся человеком, участвовавшим в той давней вылазке, если не считать организаторов. Собрались, как обычно, на Савеловском вокзале, взяли в дорогу пива. Я сел в вагон электрички рядом с Андреем Филипповым и Перцами. Андрей всю дорогу проклинал НАТО за бомбардировки Югославии и Авдея Тер-Оганяна с его богоборческими выходками. Перцы ругали коммунистов. Позиция Филиппова оказалась мне ближе. На станции Лобня скооперировались с Ромером и взяли водки и огурцов.
Добравшись до «места встречи» на шоссе, мы обнаружили там два автомобиля и Лену Елагину.
Помню, как в ходе одной зимней акции организаторы собрались в центре заснеженного поля и послали приблизительно десятерых зрителей, как связистов, тянуть суровые нити к разным краям поля. Не будучи предупрежден об условиях мероприятия, я, примерно через 100м, оказался в глубокой ложбине, по которой пришлось брести по пояс в снегу. Снег набился мне повсюду: в сапоги, в штаны, даже за поясной ремень. Потом еще два часа я добирался до дома с холодным компрессом на нижней половине тела.
На этот раз таких испытаний для зрителей не предусматривалось. Лена выдала нам целлофановые пакеты и веревочки, чтобы сделать на ноги водонепроницаемые «бахилы». Экипировавшись, зрители отправились к дальнему концу поля, обходя его по краю. Видно было, что поле постепенно прекращает свое существование. Край его уже застроен особняками и дачами. Полдороги мы шли по жидкой грязи, которую развели вокруг строек грузовики. Потом, наконец, вышли к краю снежной целины. Там мы выпили под огурчик и дальше, идя по снегу в указанном направлении, продолжали регулярно прикладываться, причем желающих оказалось куда больше, чем думалось поначалу. И вот на опушке постепенно начал просматриваться объект, который вблизи оказался десятиметровым красным транспарантом с надписью белыми буквами: «ПРИМЕЧАНИЕ». Последним добрел Андрей Филиппов и, в лучших армейских традициях, пал перед лозунгом на одно колено и поцеловал край красной материи. Потом транспарант был положен на снег и, по команде организаторов, приглашенные люди извлекли приготовленные по условиям акции ножницы и начали кромсать красную материю, пытаясь каждый отхватить себе кусок побольше и поинтереснее. Мне посчастливилось урвать фрагмент 50 х 50 см с белыми буквами на нем «РИ». Некоторые из зрителей ухитрились даже присвоить палки с остатками красной материи по краям, на которых крепился лозунг, так, что на обратном пути они напоминали участников разогнанного коммунистического митинга.
После всего, как обычно, предстояла долгая дорога домой, которую я разнообразил себе тем, что навестил своего старинного институтского друга Володю Терехова, который живет в Лобне, а работает в Москве на станции «Скорой помощи». И там я, к своему удивлению, опять услышал про Югославию. Оказалось, что Володя по своей инициативе узнал номер телефона югославского посольства, выразил им свои соболезнования и предложил использовать себя как врача «Скорой помощи» с двадцатилетним стажем. Имея жену и двух малых детей. Панитков мне потом сказал, что среди его знакомых нет ни одного подобного человека. Впрочем, не нашлось таких больше и у меня.

 

 

июль 1999.