А. Монастырский. О «ГАРАЖАХ»

Рассматривая атлас Москвы, на котором изображен каждый дом, в поисках велосипедных маршрутов, я наткнулся на Золотую улицу и решил съездить туда. Интересно было то, что, судя по атласу, на ней отсутствовали жилые дома: с одной стороны - забор машиностроительного завода «Салют», с другой - ряды гаражей. И при всем том она представлялась довольно длинной.

Я нашел эту улицу в атласе 13 июля, а 14 июля ко мне пришла Ира Нахова и мы отправились погулять на ВДНХ. Сели рядом с фонтаном «Дружба народов» и стали определять - какая статуя какую республику символизирует. Среди 16 статуй есть «Карелия» - республика, которая довольно скоро после возведения этого фонтана перестала существовать. Но мы ее не смогли определить. Ближайший (с северо-востока) к фонтану павильон когда-то назывался «Карельская ССР». В тот день на нем висела афиша, оповещавшая о том, что в павильоне проходит выставка, как-то связанная с Карелией тоже (точно не помню - что именно). Все эти «Карелии» на ВДНХ (да и еще мой брат в это время путешествовал на лодке по Карелии - я ему накануне скачивал по интернету сведения о тех местах) - никакого отношения к Золотой улице не имели, разве что цвет статуй фонтана - золотой.

На следующий день мы с Н. К. поехали на велосипедах на Золотую. По дороге на Ярославском рынке я хотел купить себе сигареты R1 slim (тонкие), но их не было ни в одном из ларьков. В последнем ларьке я увидел пачку тонких сигарет «Карелия» с интересным дизайном. Я купил их и решил «Курить Карелию на улице Золотой». Ко мне привязалась эта фраза и я стал воспринимать ее как название какого-нибудь древнего китайского стихотворения типа «Читая Шаньхайцзин - книгу Гор и Морей» или «В пятый месяц года Гэнцзы на пути из столицы домой задержан ветром в Гуйлине». Мне почему-то стало важно выкурить эту «Карелию» только по приезде на Золотую улицу, ни в коем случае не раньше. То есть как бы совершить некий поэтический ритуал, что ли.

Наконец мы приехали на залитую солнцем Золотую и выкурили по «Карелии». Золотая оказалась очень длинной, ровной и пустой. С одной стороны улицы- впечатляющие металлические и бетонные строения полуруинированного завода, с другой стороны- ровные ряды гаражей. Мы поехали вдоль гаражей на юго-восток. Сначала шли ряды гаражей, покрашенные голубой краской и без номеров. Потом начался ряд зеленых гаражей. На каждом (кроме 77) белой краской довольно крупно и аккуратно был написан номер. По ходу нашего движения номера начинались с 86 и шли дальше по нисходящей. К моему удивлению, после гаража под номером 1 шли еще три гаража обозначенные как 89, 88, 87, то есть ряд зеленых гаражей выглядел так (слева направо):

 

87, 88, 89, 1, 2, 3, ...... 86 (дальше- голубые гаражи без номеров).

 

В контексте моих нумерологических спекуляций с ПЗГ («Кольцо КД» и т.п.) тот факт, что ряд зеленых гаражей кончается цифрой 86, а потом как бы опять (до номера 1) начинается с 87 (до 89- затем 1, 2, 3 и т.д.) мне показался очень интересным. Я давно уже осознал 86 год последним годом «герметического» периода работы КД, особенно в привязке к состоянию Киевогорского поля. Последний раз именно в 86 году на Киевогорском (точнее- рядом на полянке) была сделана акция «Ботинки». А в 87 году, когда мы приступили к пятому тому ПЗГ, на поле уже начали что-то рыть и вскоре там появились огороды, а потом дачи. В 89 году мы закончили 5 том и объявили о конце работы группы. Кроме того, я воспринимал пятый том (87-89 гг) как некий «повтор» первого тома или даже называл его «протомом», т. е. сделанным как бы «перед первым томом». А где-то года два назад я разделил «Схему местоположения зрителей на Киевогорском поле» на две схемы: одна - акции до 86 года (включая «Ботинки»), другая- акции с 87 года и далее.

И вот в расположении номеров этих гаражей (метафоризируя номера в годы по чисто «поэтическому» произволу- кстати, я понятия не имел что Никита сделает то же самое с помидорами в акции «Вторая речь»)- все это можно было наглядно видеть: первые три гаража- 87, 88, 89 (работа над пятым томом) предваряют весь числовой ряд последующих томов (начиная с 76 и по 86). То есть налицо соответствие и по количеству номеров гаражей (89- год завершения первого, герметического этапа КД) и по их расположению в ряду (86- год начала разгерметизации, т. е. настоящий- в эстетическом и экзистенциальном отношении- последний год работы КД, после чего следуют три «инерционных» года пятого тома- 87, 88, 89). [Я полностью отдаю себе отчет в том, что все эти рассуждения по фактуре очень напоминают синдром числовой паранойи- бредовые нагромождения цифр, каких-то соответствий и т.п. Уже в своих текстах к 7 тому ПЗГ я с чувством глубочайшего уныния и безнадежности выстраивал похожие числовые конструкции. К сожалению (?), это- не паранойя, а ужасно занудная специфика «интерпретационных созерцаний» громоздких пространственно-временных конструкций КД последнего времени и они в большей степени родственны не психиатрической синдроматике, а записям шахматных партий, музыкальных (числовых) нотаций и т.п. дескрипциям, интерес и вкус к которым у меня всегда отсутствовал].

Итак, вся эта конструкция «змеи, кусающей свой хвост» (ассоциативно-автоматического соотношения годов КД и номеров гаражей) меня очень развлекла: «реальный» (числовой) конец КД (конец как время)- 86 год, «пространственный» (не числовой) конец (точнее- край)- до временного ряда, «опережающий», расположенный в начале (или вне) ряда. В этих соотношениях для меня возникла пластическая структура констелляции двух априорных созерцаний- пространства и времени. Нельзя сказать, что доминировало пространство, но оно как-то преодолевало время (было «перед» ним). Уже потом, в процессе подготовки акции «Гаражи» в главе «Путь действия» книги «Основы тибетского мистицизма» (глава посвящена Амогхасиддхи) ламы Анагарики Говинды я прочем фразу: «Преодоление иллюзии времени опытом пространства». Эта фраза стала интенциональной доминантой (для меня во всяком случае) общего содержания двух акций- «Вторая речь» и «Гаражи», которые мы провели в один день (первый раз в истории КД). «Пустое действие» здесь было организовано не внутри (или «около») одной акции, как это было всегда раньше, а между двумя акциями, в той внедемонстрационной зоне, когда мы перемещались с места проведения акции «Вторая речь» на Золотую улицу (акция «Гаражи»). То есть эстетическим смыслом этого события были не акции сами по себе, а пространственно-временное перемещение между ними. Причем практически все машины с организаторами и зрителями ехали по разным маршрутам- вне видимости друг друга (то есть все основные характеристики «пустого действия»- внедемонстрационность, индетерминированность, «рассеянная созерцательность» («вне замысла») были полностью обеспечены, всякая символичность жеста редуцирована и т. д.).

Но вернусь к первому посещению Золотой улицы. Проехав вдоль всех гаражей, мы завернули на улицу Буракова (она продолжает Золотую на юго-восток). В проеме между какими-то сараями справа были видны участки железной дороги и там на рельсах стояло несколько аккуратных металлических товарных вагонов-контейнеров, на каждом из которых крупными буквами было написано «СТАЛЬ», «СТАЛЬ», «СТАЛЬ». У железнодорожного переезда в кустах мы нашли упавшую со столба синюю табличку с надписью желтыми буквами «Нотариус на Золотой улице». Сначала мы хотели взять ее с собой, поскольку на всей улице не обнаружили ни одного указателя с названием- и только на этой табличке фигурировало название «Золотая улица». Но она оказалась слишком большой для велосипедного багажника. Поехали в другой конец улицы (на северо-запад, через Госпитальный вал). Там есть еще ряд (не длинный) гаражей и два-три жилых дома- правда, их номера указаны не по Золотой улице, а по Семеновскому валу. На каждом доме висели плакаты с портретом Сталина (такой плакат висел там и на какой-то трубе- я сфотографировал его, когда мы опять поехали с Н. К. на Золотую 31 июля- через день после акции). В конце этого короткого отрезка Золотой улицы стояло строение с той самой нотариальной конторой.

В ту первую поездку мы не заехали на улицу Буракова, где находится в доме № 8 музей «Великий почин» (хоть он и указан в Атласе, я его тогда еще не заметил).

18 июля я поехал обедать в кафе «Южное» на ВДНХ (куда часто хожу с начала 80-х годов) и там мне пришло в голову, что надо сделать акцию «Гаражи» сразу после Никитиной акции «Вторая речь»- в тот же день и с теми же зрителями. Никита придумал свой сюжет акции в разговоре со мной задолго до всей этой истории с Золотой улицей- 12 июня.

Я сделал в Corel Draw 13 листов с названиями акций 1 - 5 томов (1 лист = 1 году) и увеличил их в Гипромезе на Пр. Мира до размера А 1. Там же сделал тираж (14 штук) фактографических листов и 4-х маршрутных листов-карт для водителей машин. В верхнем левом углу фрагмента карты Москвы (третий лист фактографии, сделанный из того самого атласа, где я обнаружил «Золотую») была реклама какой-то фирмы. Я заклеил ее фигурой «Быка на крыше» (ВДНХ) с фотографии, снятой 11 июня с крыши павильона «Космос», куда мы залезли с Е. Б. (обычно фото этого быка представляет собой «вид снизу», а на этой фотографии он на том же уровне, что и фотограф). Наклейка получилась слева от Медового переулка, где жил Цандер и куда я ездил фотографировать 6 июля (но это особая история и я не буду здесь о ней распространяться).

В день акции мы встречались со зрителями у выхода из метро «Алтуфьево» на пересечении Алтуфьевского шоссе и ул. Лескова. Тех четырех машин, которые были в нашем распоряжении, не хватило и мне пришлось зафрахтовать жигули с водителем за 150 рублей в час. Из приглашенных зрителей не пришли Алимпиевы- мы ждали полчаса, потом поехали. Как оказалось, они опоздали практически на минуту - две. «Вторая речь» прошла отлично и о ней можно прочитать в рассказе Никиты. Я был на первой «Речи» в Лосином острове в апреле 80 года. Тогда Никита заявил довольно важную вещь: работы местного круга настолько специфичны, что не могут найти себе рабочее место в общем процессе. В то время я совершенно не был согласен с таким заявлением. Более того, именно через саму способность к такому заявлению для меня было очевидно, что тогдашняя Никитина «Речь» полностью заняла свое рабочее место в общем (международном) процессе современного искусства. И тот факт, что Никита повторил через 20 лет этот сюжет лично для меня подтверждает мое тогдашнее мнение о работе Никиты: зерна были посеяны и из них выросли плоды (помидоры «Второй речи»). Можно, конечно, вообще сомневаться в актуальности некоего «общего процесса» и существует ли он теперь. Но с другой стороны: актуальны ли помидоры? Лично я с удовольствием их ем.

На Золотую я ехал с зафрахтованным водителем. Он был странно одет: шелковая футболка желтого цвета и шелковые спортивные брюки красного цвета (впрочем, может быть и наоборот). В машине всю дорогу играла авто-музыка, но, в отличии от обычной долбежки- исключительно классическая, что тоже было довольно странно. Наша машина первой приехала на Золотую. Довольно быстро появились остальные зрители и члены КД. Никаких накладок при наклеивании 13 «скрижалей» не произошло, хотя были опасения, что в каких-то гаражах окажутся их хозяева, но этого не случилось. После «Гаражей» все заехали на Буракова, но «Великий почин» был закрыт (я до сих пор не побывал в этом музее).

Хорошо прослеживается связь между «Второй речью» и «Гаражами» на уровне аудиодискурса. Сильным звуковым фоном во время «Речи» были звуки проезжающих непрерывным потоком по МКАД автомобилей- до такой степени, что этот фон практически перекрывал голос Никиты. То есть он был значим для «Второй речи». В акции «Гаражи» бумажные «скрижали» наклеивались на двери гаражей, за которыми либо находились неподвижные (и молчащие) автомобили, либо их там не было. Но была тишина, также связанная с автомобилями (через места их стоянки- гаражи). Громко звучащее, находящееся в непрерывном движении время («Второй речи») трансформировалось в молчащее и неподвижное пространство («Гаражей»). То есть аудиодискурсионное, поэтическое поле было общим для двух акций, оно соединяло их в одно эстетическое событие.

В «предмет-рамном» (в сущности, не обязательном) шизокомментировании этих двух акций меня некоторое время развлекала цветовая и ориентировочная (по сторонам света в соотнесенности карты Москвы со схемой дхьяни-будд) структура. «Вторая речь» - как бы «западная» акция: Никита был одет в цвета Амитабхи (красный) и место ее проведения по карте Москвы (север) совпадало с местоположением Амитабхи. Потом мы сместились в «зеленую» область Амогхасиддхи (восток по схеме дхьяни-будд и карте Москвы, зеленый цвет гаражей). Если дальше рассматривать эту схему в качестве своеобразной «партитуры», то зона «Гаражей» манифестируется как «область борьбы» (мир асуров). Борьба, разумеется, как это ни уныло звучит, идет «за металл» (за золото, деньги. Впрочем, когда 10 ноября мы с Н. К. еще раз поехали на Золотую и зашли на территорию депо, где находится музей «Великий почин», то там мы обнаружили два старых паровоза, на одном из которых было написано огромными белыми буквами: «МИР ПОБЕДИТ ВОЙНУ»). Здесь опять возникает, как и в 7 томе ПЗГ, омерзительное «подлипание» к «текущему социально-политическому моменту» в новейшей истории России. Связь фактографического листа этой акции с ВДНХ (через наклеенную фигуру «быка на крыше», которая соединяет две топографии) отсылает еще и к бывшему павильону ВДНХ «Зерно», на котором некоторое время назад появилось слово «Золото» (вместо «Зерно»), выложенное большими «золотыми» металлическими буквами. Этот павильон был знаково напряженным в мандале ВДНХ советского периода. Через его символику (определенным образом расставленные фигуры в качестве украшения и другие детали- шпиль и т.д.) как бы «планировался» некий процесс территориального «рассогласования» (в направлении «слева направо» или «запад-восток») на самом глубинном уровне мыслеформы «зерна» (по и-цзиновской интерпретации). Я в шутку раньше называл его «гомосексуальным» павильоном. После того, как надпись была заменена на «Золото», видимо, процесс переместился с территориально-земляных уровней на финансовый (аналогичный сублимационный механизм- при утрате территориально-аграрного «жизненного пространства»- можно наблюдать, например, в истории еврейского народа). Этот павильон в данном шизоанализе общей мандалы (Золотая улица- павильон «Золото» на ВДНХ) можно рассматривать как своего рода «штаб» той асурической «борьбы», которая ведется на пустой Золотой улице (речь, разумеется, идет о процессуальном «эйдосе» этой борьбы). На более «низком» артикуляционно-знаковом уровне мандалы, «по краям» Золотой улицы- как на некоем поле битвы- отчетливо выступают ее знаковые «фигуранты»- Ленин («западный тип мониторизма») и Сталин («восточный тип мониторизма»). Эти две фигуры интересным образом проступили в шизоаналитическом последействии описываемых двух акций. Акции были сделаны 29 июля. А уже 3 августа в газете «Коммерсант» появилась заметка М. Орловой об акциях. В том же номере газеты, на последней странице можно обнаружить большую репродукцию карты генплана Москвы 1935 года, на которой слева изображен портрет Ленина, справа- Сталина. То есть практически в той же ориентации, как и на нашем фактографическом листе (карте) к «Гаражам»- с одной стороны музей «Великий почин» (Ленин), с другой- тот конец Золотой улицы, который обклеен портретами Сталина.

Впрочем, как бы все это не было забавно, я отдаю себе отчет в том, что, видимо, «несознательно» и чисто аффектированно делаю акцент именно на этих жалких и убогих смыслах, совершенно периферийных к акциям. В 86 году шизоанализ «ВДНХ- столица мира» был смешным и новым в методическом отношении. Все мои шизоанализы, начиная с 7 тома- патологическая рутина. С точки зрения психологии бессознательного мотивом такого интерпретационного взгляд на «Гаражи» является чрезвычайно банальная вещь: экономическая неуверенность в завтрашнем дне, которая сделалась модусом существования в новой России. Степень экономической зависимости и прессинга- по сравнению с советским периодом- увеличилась во много десятков раз. Отсюда и навязчивый тематизм «золота» в интерпретировании.

Исследование способности восприятия- то, чем занимались КД в 76 - 89 годах- и связанный с этими исследованиями дискурс (критика способности восприятия)- требуют сложной интеллектуальной оптики и более прочных экзистенциальных основ. И все же мне представляется, что на уровне действия никаких проблем не возникает: время (как всегда) преодолевается пространством. Проблемы и навязчивости лежат исключительно на интерпретационных поверхностях. И возникают не всегда- например, очень благополучная и спокойная в этом отношении акция «Рыбак», с которой мы начали работу над 8 томом. Да и «золотая» тема с точки зрения эстетики действия имеет любопытные сюжетные повороты и более широкие контексты, нежели изложенный выше. Так, в мае этого года мы с Сабиной сделали в Бохуме акцию для В. Захарова «Лоэнгрин». Она не входит в «список акций КД» и помещается в разделе «Индивидуальные акции, имеющие отношения к Поездкам за город». В ней тоже фигурировал образ неких «золотых раздутий», которые оказались не более, чем созерцательным эпизодом в той истории, которая называется «Нажимать на гнилые места золотого нимба».

 

август-октябрь 2000 г.